«Ты вкуснее, чем я помню», — прошептала она, её горячее дыхание опалило мой скользкий, пульсирующий член, прежде чем её губы снова сомкнулись вокруг него.
Моя голова откинулась на спинку дивана, и из губ вырвался сдавленный стон. Как, чёрт возьми, я здесь оказался?
Часом ранее шины моего потрёпанного Civic хрустнули по гравию подъездной дорожки. Приехал домой на праздники. Знакомые разноцветные огни родительского дома пылали в сумерках, и каждый раз, когда открывалась входная дверь, доносился приглушённый, дребезжащий звук рождественской музыки. Я заглушил двигатель, и внезапная тишина показалась тяжелее моего рюкзака, набитого сданными экзаменами. Я был выжат, мозг пережарен, и жаждал привычного, предсказуемого хаоса ежегодной семейной рождественской вечеринки.
Я вытащил свою вещевую сумку с пассажирского сиденья. Холодный декабрьский воздух пробирал сквозь тонкую куртку. Просто перетерплю светские разговоры, поем ветчины и отключусь.
Дверь открыл отец, его лицо расплылось в широкой улыбке. «Дэнни! Заходи скорее, тут мороз!» Он хлопнул меня по плечу, втягивая в тёплый, ароматный вихрь дома. Запах хвои, жареной индейки и пряного сидра ударил в нос, как стена. Гостиная была забита. Дядя Дейв вещал о футболе у камина. Моя мама и тётя Шэрон смеялись на кухне с бокалами вина. Всё было как обычно. Идеально, скучно нормально.
И тут я увидел её.
У чаши с пуншем, смеясь над чем-то, что сказал мой младший брат, стояла моя кузина Хлоя. Из Теннесси. Я не видел её… три года? Четыре?
Мой мозг завис, пытаясь совместить воспоминание о долговязом подростке с брекетами и видение передо мной. На ней была пушистая шапочка Санты, лихо сдвинутая набок. Под ней улыбка была той же — яркая, немного озорная — но всё остальное… всё остальное было глубоко, шокирующе другим.
Её топ был лоскутком ярко-красного бикини, который доблестно, но совершенно тщетно пытался вместить то, что, должно быть, было самой впечатляющей грудью, которую я когда-либо видел вживую. Они были монументальны, пышны и так тесно сведены, что глубокая, манящая ложбинка между ними стала центральной точкой притяжения во всей комнате. Мои глаза, против моей воли, поползли вниз. Её шорты были чёрными, обтягивающими настолько, будто их нарисовали, облегая круглую, упругую задницу, которая, казалось, бросала вызов гравитации. Она повернулась, поймав мой взгляд.
Её глаза — ярко-зелёные — вспыхнули. «Дэнни!» — взвизгнула она, и это был тот же голос, но более насыщенный, уверенный. Она пробралась через родственников походкой, от которой у меня пересохло во рту, и направилась прямо ко мне. Не успел я среагировать, как она обвила руками мою шею. Я погрузился в облако ванильных духов и оглушительно мягкое давление этих невероятных грудей о мою грудную клетку. Господи.
«Ты только посмотри на себя!» — сказала она, отстраняясь, но оставляя руки на моих плечах. Её взгляд скользнул по мне, оценивающий и смелый. «Совсем взрослый и… ммм… закончил с сессией?»
«Д-да», — выдавил я, голос сорвался. Я прокашлялся. «Только что приехал».
«Я так рада, что ты здесь», — сказала она, понизив голос до заговорщического шёпота. Её большой палец провёл по моей шее. Это было нарочно? «Прошла целая вечность. Нам так много нужно… наверстать».
Следующие тридцать минут были особым видом пытки. Я двигался по вечеринке как призрак, поддерживая обязательные разговоры, в то время как всё моё существо было настроено на одну-единственную частоту: Хлоя. Я наблюдал, как она смеётся, встряхивает волосами, наклоняется за соломинкой к столу с закусками, открывая вид сзади, который должен должен был быть вне закона. Время от времени её глаза находили мои через комнату, и она улыбалась той медленной, понимающей улыбкой.
В момент затишья она возникла у моего локтя. «Какая душная вечеринка», — вздохнула она, её рука коснулась моей. «Хочешь пойти посидеть в гостиной? Там тише. Мы сможем нормально поговорить».
Я молча кивнул и последовал за ней. В гостиной было темнее, освещали её только ёлка и одинокая лампа. Приглушённо доносились звуки вечеринки. Она опустилась на большой мягкий угловой диван и похлопала по месту прямо рядом с собой. Я сел, оставив между нами осторожный фут пространства.
Она этого не позволила. Она тут же сократила дистанцию, поджав одну ногу под себя так, что её колено упёрлось в моё бедро. «Ну что», — начала она, её глаза скользили по моему лицу. «Студент. Есть девушка?»
«Нет», — прохрипел я. «Слишком занят».
«Мммм», — снова промычала она, тем же звуком, что и раньше. Он вибрировал в воздухе между нами. «Такому парню, как ты, не стоит быть слишком занятым для… развлечений». Её рука легла на моё колено. Её прикосновение было электрическим, прожигающим джинсы. «Знаешь, у меня была такая давняя детская влюблённость в тебя».
Моё сердце колотилось о рёбра, как отбойный молоток. «Правда?»
«Ага», — она тихо рассмеялась, низко и хрипло. Её пальцы начали медленный, едва заметный массаж на внутренней стороне моего бедра, продвигаясь всё выше. «Большой кузен Дэнни. Такой крутой. Такой запретный». Её взгляд упал на мои губы, затем ниже, туда, где мои джинсы становились явно тесны. Коварная ухмылка расползлась по её лицу. «Уже не такой маленький, да?»
Прежде чем я смог собрать в кучу связную мысль, её ладонь уже обхватила меня поверх джинсов, твёрдо, шокирующе. Я дёрнулся, и из моего горла вырвался резкий вздох. «Хлоя—»
«Тшшш», — прошептала она, наклоняясь. Её груди прижались к моей руке. «Все на кухне. Они ничего не услышат». Её пальцы быстро справились с пуговицей и молнией. «Я думала об этом весь день. О том, какой у тебя вкус». Её глаза встретились с моими, смелые и бесстыдные. «Дай мне позаботиться о тебе, Дэнни. Ты выглядишь таким уставшим. Я хочу, чтобы тебе было хорошо».
Это был не вопрос. Это было заявление о намерениях. И каждая клетка моего тела кричала «да».
Она мягко откинула меня на подушки и, одним плавным движением, соскользнула с дивана на колени на пушистый ковёр между моих ног. Вид её там, в этой нелепой, сексуальной шапочке Санты, её изумрудных глаз, смотрящих на меня снизу, из-под бёдер, был самой эротичной вещью, которую я когда-либо видел.
Её маленькие прохладные руки стянули мои джинсы и боксёрки как раз настолько, чтобы освободить меня. Я был полностью, мучительно твёрд. Её глаза расширились, в них мелькнула искренняя почтительность. «Ого», — выдохнула она, и слово стало горячим дуновением на моей чувствительной головке.
Затем она наклонилась вперёд и, без дальнейших предисловий, разомкнула свои розовые, блестящие губы и приняла меня в рот.
Влажная, шёлковая жара была абсолютной, невероятной. Моя спина выгнулась, отрываясь от дивана. «Бля», — прошипел я, мои пальцы вцепились в её волосы, сбивая шапочку Санты.
Она одобрительно промычала, и вибрация пронеслась прямо по моему позвоночнику, а затем она начала двигаться. О, боже, она знала, что делает. Её рот был инструментом чистого, сфокусированного наслаждения. Её язык обвился вокруг головки, слизал каплю смазки, прежде чем она погрузилась глубже, принимая меня, её губы образовали тугой, идеальный замок. Одна рука обхватила основание, двигаясь в такт её движениям, в то время как другая ласкала мои яйца, нежно перекатывая их в ладони.
Я был потерян. Усталость, стресс от сессии, шум вечеринки — всё это растаяло, сгорело в топке ощущений, которую она разжигала. Всё, что существовало, — это скользкое, ритмичное движение её рта, вид её втягивающихся щёк, ощущение её другой руки, которая теперь скользила вверх по моему животу под футболкой, её ногти слегка царапали кожу.
Она соскользнула с мягким влажным звуком, тяжело дыша. Ниточка слюны соединяла её губы с моим блестящим членом. «И правда вкусный», — снова пробормотала она, её голос стал хриплым. Она посмотрела вверх, её губы распухли, глаза потемнели от вожделения. «Тебе нравится на меня смотреть?»
Я мог только отчаянно кивнуть.
«Хорошо». Она снова опустила голову, но на этот раз сосредоточилась на головке, её язык дразняще щекотал и исследовал с безумной точностью. Затем она она погрузилась глубоко, так глубоко, пока мой кончик не упёрся в заднюю стенку её горла. Она расслабилась, сглотнула, и судорожное сжатие её горла вокруг меня вырвало из моих губ надорванный, невольный крик.
Её ритм ускорился. Это было грязно, жадно и всепоглощающе. Влажные звуки наполняли тихую комнату, непристойный контрапункт далёким рождественским гимнам. Пружина напряжения в животе закручивалась всё туже и туже, готовая лопнуть. Моя хватка в её волосах усилилась. «Хлоя, я… я сейчас—»
Она не отстранилась. Она просто посмотрела вверх, встретилась со мной глазами и приняла меня полностью, ещё на один раз.